Содержание
Ежегодно почти полмиллиона человек в Германии заболевают раком. Ежегодно от него до сих пор умирают более 220 000 пациентов. Но смертность снижается на протяжении десятилетий. Для все меньшего и меньшего числа людей диагноз «рак» является также смертным приговором. Это произошло благодаря огромным достижениям в медицине, которым способствовала, в том числе, пандемия.
Об этом ФОКУС онлайн поговорил с Дирком Йегером, директором отделения медицинской онкологии Национального центра опухолевых заболеваний в Гейдельберге. Он объясняет, почему в будущем каждый больной раком сможет получать лекарство, специально созданное для него и, следовательно, особенно эффективное, и какое это имеет отношение к Коронавирусу.
Борьба с раком с помощью индивидуального лечения
Прежде всего, для сравнения: «Раньше в исследование включалось много пациентов. Если затем было установлено, что терапия А работает лучше, чем терапия Б, всех пациентов лечили терапией А», — объясняет Йегер. Сегодня мы знаем, что «нет двух пациентов, которые были бы полностью сопоставимы на молекулярном уровне». Поэтому терапия должна быть гораздо более индивидуализированной – адаптированной к конкретным потребностям отдельного пациента и его опухоли.
После производства такой препарат можно будет применять в виде вакцинации. Здесь медицина от рака извлекает выгоду из процесса, усовершенствованного в борьбе с короной: технологии мРНК. Его уже используют в исследованиях на больных раком.
МРНК-вакцинация против рака
На следующем рисунке показан процесс лечения рака с помощью мРНК-вакцины:
(1) Вакцина проникает в клетку.
(2) Он содержит схему неинфекционного патогена. Он транспортируется в так называемую антигенпрезентирующую клетку, сокращенно APZ. Это клетки, которые обеспечивают активацию нашей иммунной системы и борьбу с патогеном в случае болезни. Это автоматически работает при большинстве заболеваний, но не при раке.
(3-4)С помощью вакцины теперь образуются так называемые иммуногены.
(5-7) Они, в свою очередь, могут вызвать реакцию иммунной системы.
То, что уже было очевидно во время пандемии: мРНК-вакцины производить быстрее и проще, чем обычные вакцины, содержащие ослабленные патогены. Поэтому эта процедура особенно подходит для лечения рака. В рамках текущего исследования пациентов с раком поджелудочной железы компания Biontech, один из производителей вакцин против короны, произвела вакцины против рака.
После вакцинации и последующей операции заболевание прогрессировало значительно лучше, сообщает Ягер. И это несмотря на то, что рак поджелудочной железы имеет один из самых низких показателей выживаемости среди всех видов рака.
Повышенные шансы на выживание
Прогресс в онкологической медицине особенно позитивен в лечении черного рака кожи, даже если метастазы уже образовались, то есть опухолевые клетки распространились по всему организму. «Теперь, вероятно, половина пациентов имеет шанс на долгосрочное выживание, несмотря на метастазы. «Десять лет назад все было совершенно по-другому, когда у этих пациентов прогноз был меньше года».
«Есть опухолевые образования, прогресс в которых мы все еще наблюдаем очень неуверенный», — признает Ягер. Например, при лечении опухолей головного мозга. «Но теперь у нас есть первые очень интересные результаты клеточной терапии и в этой области».
О процессе клеточной терапии: «Вы берете у пациента лимфоциты, то есть лейкоциты, и манипулируете ими вне организма, вводя в клетку генетическую информацию». Вернувшись в организм, эта генетическая манипуляция приводит к тому, что лейкоциты распознают раковые клетки и могут атаковать их.
«Живая терапия» может бороться с раком в долгосрочной перспективе
Лечение, предназначенное исключительно для одного пациента – высокоэффективное, но сложное и дорогое? Не обязательно, говорит Дирк Ягер. Если это устранит необходимость в долгосрочной терапии, индивидуальная процедура в конечном итоге может оказаться более экономной по времени и, следовательно, более дешевой, чем нынешние методы лечения.
В лучшем случае инъекция позволяет иммунной системе постоянно бороться с раковыми клетками. «Мы проводим живую терапию, которая живет в пациенте и которой продолжают делиться», — говорит Ягер.
Однако пройдут годы, прежде чем использование высокоиндивидуализированных препаратов станет частью повседневной клинической практики. Необходимы дальнейшие исследования на пациентах. Помимо прочего, вам предстоит выяснить, с какими видами рака можно особенно хорошо бороться таким способом. И на какой стадии заболевания лечение работает лучше всего. У пациентов, опухоли которых были удалены хирургическим путем и в организме которых осталось лишь несколько раковых клеток, инъекция может значительно лучше настроить иммунную систему против остатков опухоли, чем у пациентов с множеством метастазов.
Как в будущем будут производить лекарства от рака?
Есть также стратегические и экономические соображения: «Мы больше не можем просто заказывать такой препарат в аптеке, нам приходится производить его индивидуально для каждого пациента», — говорит Йегер. Пока неясно, как в будущем клиники будут сотрудничать с фармацевтическими производствами или академическими центрами для разработки таких веществ.
Тем не менее, Ягер уверен: в ближайшие пять лет врачи будут лечить все больше онкологических больных с помощью индивидуальной терапии, возможно, в сочетании с другими методами лечения. «Для этого нам придется узнать больше молекулярных, иммунологических данных от каждого отдельного пациента. Это означает, что нам необходимо провести более глубокую диагностику. Но это сделает нашу терапию более точной и эффективной».
